03.11.61 г.-24.07.92 г., Памиро-Алай,
ущелье Ляйляк, в.Аксу, 5 б к.тр.
Счетчики:
СМЕТАНИН. (Памяти друга+)
Суббота 7октября, "День памяти" на "Верблюде", я подхожу к "Выксе", где
размещена портретная галерея "ушедших". В центре портрет улыбающегося парня,
улыбка чем-то сродни знаменитой улыбке Гагарина, а внизу под портретом дата
и место. Я знаю это место и хорошо помню тот день.
Нас 13 человек, мы на сборах в Киргиз-Ате, на Памиро-Алае. С утра идёт
подготовка к выходу. Завтра три группы выходят на гору. Две группы на одну
вершину, но разными маршрутами, а одна делает траверс горы с несколькими
пиками. Всё замечательно, настроение у всех боевое! И вдруг, приблизительно
в четыре часа дня, к нам в кают-компанию входит начальник лагеря, он же по
совместительству начспас и начуч, Наумов и говорит, как будто первый раз нас
видит: "Вы кажется из Куйбышева, то бишь теперь Самары, так ведь?" Мы
недоумённо смотрим на него, и киваем головами. Почему-то молча, никто ничего
не говорит. "А Тольятти там, рядом с вами?" - снова спрашивает он. "Да, в
нашей области, - дружно отвечаем мы, - а в чём дело-то?" "Значит, наверное,
ваши+" - задумчиво говорит Наумов, как бы сам себе. Вот тут-то и начинают
закрадываться нехорошие предчувствия. "Что случилось?!" - все, кто находился
в кают-компании, вопросительно смотрят на Наумова. "В районе Ак-Су кто-то
погиб, вроде какой-то Саша из Тольятти, фамилию точно не назвали, но кажется
на С начинается+"
Меня будто по голове ударили, ноги отнялись, я только выдохнул - "Сметанин+"
Мне даже показалось, что я не сказал, а только подумал об этом, но,
оказалось, произнёс довольно громко, после чего просто рухнул на бревно,
заменяющее нам скамейку. На меня сразу же зашикали со всех сторон: "Ты что,
окстись, Серёга! Это не может быть Санька! Это ошибка! Это же кто-то из
Тольятти!" Не помню кто, сказал мне уверенно: "Мало ли Сашей с фамилией на
С? А Сметанин сорваться не может! Запомни это!!" На что я ответил осипшим
голосом: "Там два Саши и у обоих фамилия на С, один Санька Сметанин, другой
Санька Стальмахов! Но я точно знаю - это не Стальмахов+"
Наумов постарался нас успокоить: "Подождите, ещё же ничего не известно. Тем
более, что сказали вроде бы кто-то из Тольятти+" "В Тольятти нет Сашек!" -
выпалил я уверенно, хотя тогда и понятия не имел, кто там был из Тольятти. Я
лишь знал, что из Самары там Стальмахов Саня и Сметанин, тоже Саня. Что я
делал в ближайшие пару часов? А ничего не делал! Только курил и тупо
напевал: "+Что тебе снится крейсер Аврора+" Из оцепенения меня вывел Булат,
положив передо мной связку крючьев и "закладух": "Серый, отбери железо на
маршрут." Я занялся сборкой рюкзака и подготовкой к маршруту. Это меня
отвлекло от мыслей, рвущих душу на куски. Так я и уснул в кают-компании в
обнимку с рюкзаком. Разбудила меня Марина, наш начальник сборов, в четыре
часа утра.
"Серёга, ты спишь? Вставай! Пришло подтверждение - это Сметанин", - сказала
она каким-то чужим металлическим голосом. "Я знаю!" - хотел я ответить, но
не смог и только покачал головой. "Что будем делать? Отменять гору?" - был
её вопрос. "Не знаю, Марина+ Но мы с Булатом пойдём на гору, иначе я
свихнусь", - ответил я ей голосом который не узнал. "Я тоже считаю, в память
о Сашке надо идти!" - поддержала меня Марина.
Через полчаса мы в двойке с Булатом вышли из лагеря. Шли мы на "четвёрку", -
"раздетую" пятёрку А, поэтому Марина за нас очень переживала и советовала
нам быть поосторожнее, и если что не так, возвращаться назад. А у меня в
голове звучала песня: "Ах эти ножки, ножки балерин!.."
Первое желание после возвращения с горы, было собраться и уехать в Самару,
но я вдруг понял, увидеть Саньку бездыханным, - просто не могу! А пока я его
таким не видел, он для меня жив, просто уехал куда-то далеко.
И вот теперь, много лет спустя, я стоял и смотрел на портрет, с которого так
заразительно улыбался Сметанин. В голове шевельнулась догадка, которая очень
быстро оформилась в ясную мысль: "А ведь он был душой Верблюда!" И когда эта
душа ушла, Верблюд стал меняться. Всё реже стали появляться на скалодроме
некоторые из его обитателей, стали исчезать ранее многочисленные в Самаре
скалолазные секции, прекратил своё существование когда-то процветавший
альпинистский клуб "Вертикаль". Возможно, это всего лишь веянья времени, но
каким-то образом всё это совпало, а может это причуды моего воображения. Я
стал вспоминать, что лично меня связывало со Сметаниным.
В тот год на Верблюде быстро распространилось новое развлечение - ночная
подводная охота. Весь вечер на "Спартаке" Вован Смирнов рассказывал нам, как
это здорово и какие "Буры" молодцы, что придумали такое.
- Слушай, Вован, а давай возьмём у них снаряжение и тоже попробуем? -
предложил я.
- Ты предложил, ты и иди за снарягой.
- Я схожу, только у кого эта снаряга, и дадут ли мне её?
- К Сашке Сметанину подойдёшь, он даст.
- А кто такой Сметанин?
Смирнов удивлённо посмотрел на меня, а Коля Фалин сказал:
- Да ладно тебе, Сметанина ты не знаешь! - но поняв, что я не
"прикидываюсь", добавил, - Ну, этот, скалолаз у них который, ну ещё весной
первое место занял+
- Коля, я только из армии вернулся, и кто как весной лазил, не видел, а за
два года только наших скалолазов помню.
- Ах, да! - чуть ли не в один голос воскликнули Фалин со Смирновым, - Ты же
у нас, отставший от жизни! Ну ладно, там спросишь, Сметанина тебе любой
покажет.
Я шёл на "Буревестник" и думал, что же это за "Сметанин" такой, которого все
знают, а я нет. И представлял его одним из тех супер-инструкторов и звёзд
местного альпинизма, которые смотрят на тебя свысока и разговаривают
назидательно-поучительным тоном (особенно если у тебя нет ещё II-ого
спортивного разряда и ты, по тогдашним меркам, и альпинист-то вроде как не
настоящий).
Действительно, на "Буревестнике" мне сразу указали палатку Сметанина, лишь
поинтересовались, зачем он нужен и предупредили, что он возможно спит.
Сметанин оказался не таким, каким я его себе рисовал. Конечно, он был
недоволен, что кто-то нахальным образом его разбудил. Но вникнув в суть
проблемы, не просто дал ружьё и отвали мол, а стал терпеливо объяснять и
обучать ночной охоте, щедро делясь опытом. Когда я уже уходил, он вдруг
остановил меня:
- Эй, послушай, а ласты, фонарь у вас есть?
- Ну, фонарики у нас у многих есть, а ласты+ можно и без них.
- Нет, так дело не пойдёт! Без ласт вы ничего не наловите, а фонарик здесь
не простой нужен.
И Сашка вручил мне не только фонарик с ластами, но ещё и дыхательную трубку.
- Бери, бери - пригодится! Только знаешь что, не надо их обратно мне
приносить, я сам завтра к вам зайду.
Я уходил с "Буревестника" в отличном настроении с мыслью, что теперь и я
знаю кто такой Саня Сметанин.
Потом я стал частенько приходить смотреть на то, как лазает Сметанин. Я не
говорю о соревнованиях, это само собой, я приходил просто посмотреть на
лазанье во время тренировок или когда он делал это "для души", как, впрочем,
и другие люди приходили поглядеть на это. Потому что это было завораживающее
зрелище! Сметанинский стиль на "Спартаке" окрестили "ящуркой", говорили -
"лазает как ящурка". Я думаю, все видели, как передвигается ящерица. Вот
также двигался по стене Сметанин. Это было постоянное движение: рука-нога,
рука-нога, небольшой изгиб тела в ту или иную сторону, ни секунды простоя.
Казалось, что ему не нужны зацепки, а руки и ноги просто прилипают к скале,
как на присосках. Маршрут проходился на одном дыхании. Не было никакой суеты
в движениях, всё рассчитано и продумано. Впоследствии мы с друзьями стали
называть такую манеру лазить - "+как Сметанин+" или "по-Сметанински". Но, к
сожалению, на Верблюде были единицы, кто пытался лазить в таком стиле. Что ж
меняются времена, меняется и скалолазанье . При современных соревновательных
системах, стиль времён парных гонок и не слишком сложных индивидуалок с
верхней страховкой, наверное, уже не актуален.
Очень интересный факт, на соревнованиях многие спартаковцы болели за
Сметанина, даже когда выступали свои скалолазы. Но надо отметить, если
удавалось обогнать Сметанина, - это был праздник! На "Спартаке" народ ходил
счастливый и гордый, у каждого был такой вид, будто это лично он обогнал
Сметанина.
А вот Сашке частенько на соревнованиях "не везло", то перед финалом
заболеет, то что-нибудь повредит. Результат от этого резко ухудшался. Но Бог
с ним с результатом, наверное, счастье всё-таки не в этом. Главное, что
своим лазаньем Санька радовал и восхищал многих людей, даже своих
завистников и конкурентов.
Потом пришла эпоха "Вертикали", время расцвета скалолазных школ и секций в
городе Самаре. Тренировал мальчишек и Сметанин. Про него даже тогда пели:
"Это школа, школа скалолазов! Саши Сметанина - вам говорят+" Летом на
Верблюде он организовывал выездной спортивный лагерь для своих
воспитанников, который функционировал почти всё лето. Увлекаясь рыбалкой, он
пристрастил к этому делу и своих скалолазов. С рыбалкой связан один забавный
случай, рассказанный мне Колей Фалиным. Рыбачил Коля в середине октября за
Волгой на озёрах. Рыбачил он с лодки. Плохо клевало, а потом и вообще
прекратился клёв. Вдруг возле борта лодки как забурлит! Коля перепугался,
чуть из лодки не вывалился. Глядит, а это какой-то мужик во всём чёрном
из-под воды около лодки вынырнул и знакомым голосом с ним поздоровался.
Когда "мужик" маску снял - оказалось, что это Сметанин. Он в гидрокостюме с
ружьём на щук охотился. Увидев Фалина, он подплыл к нему под водой, да так
ловко, что рыбак его даже не заметил, пока Санька не вынырнул возле лодки.
Сказал Коле, что тот зря здесь сидит, рыбы рядом вообще нет. И видя Колину
тоску, подарил ему две приличных щучки. С таким замечательным уловом Фалин
тут же отправился домой, но потом ещё долго восхищённо рассказывал всем, как
Сметанин его напугал, подкравшись к лодке незаметно, тактично умалчивая при
этом про щук.
Если говорить о Сашке как о тренере, то он, скорее всего, был не просто
тренер для своих воспитанников, а учитель, или лучше сказать добрый и мудрый
наставник, наставник по-жизни. Он не занимался нравоучительством, он просто
на своём примере показывал, как надо жить и как надо поступать в той или
иной ситуации. Однажды Сметанин сказал фразу, которая глубоко запала мне в
душу, а в дальнейшем стала основным принципом в профессиональной
деятельности. Как-то раз, после каких-то очередных соревнований высокого
ранга (на уровне России), подошёл один из тогдашних "успешных" тренеров и
гордый сам собой громко заявил: "Ну, ты что ж, Сметанин? Вон смотри мои, -
одна мастера выполнила, а двое камеесов. А ты со своими слишком нянчишься,
они у тебя и результатов не дают. Гонять их надо, как сидоровых коз!" На что
Саша спокойно ответил: "А я перед собой и не ставил цели их мастерами
сделать, моя задача, чтобы они людьми стали, а до мастеров, если захотят,
сами доберутся." Потом тихонько добавил: "Мастеров-то у нас стало полно, а
вот с людьми+"
После того горестного лета, в один из октябрьских вечеров 94-го года,
собрались на Буревестнике человек сорок, - поминали Сашу Сметанина. Поминали
без спиртного, поминали песнями. Дима Кривко играл на гитаре, а все,
усевшись тесным кругом, пели песни про горы и не только, те песни, которые
любил и пел Санька. Вспоминали истории связанные со Сметаниным. Вдруг все
замолчали, и в тишине раздался тихий голос Кривко: "Знаете, мы в долгу перед
ним. Мы должны организовать выезд и сходить эту гору! Я думаю, что это
просто наш долг!" Все зашумели. Все тогда были согласны. Но прошли годы. Об
Ак-Су забыли. Кто-то уже физически не в состоянии сделать это, а кто-то пока
ещё морально не готов. Летом один из моих друзей сказал: "Горы нельзя
победить. С ними можно лишь сыграть в ничью!" Возможно, он прав. Нечто
подобное я слышал и от Ким Кирилыча этим же летом в Улу-Тау (к стати
переводится как гора желаний). Но хочется обратиться к тем, кто пойдет,
когда-либо на Ак-Су, вспомните на вершине Сашку Сметанина, человека несшего
в себе "душу Верблюда", и бывшего другом даже для своих недоброжелателей.